Сквозь просветы в ветхой крыше, на пол, сваленный по углам хлам и находящихся в помещении людей, медленно кружа в воздухе, серебрясь при свете еще круглобокой, но уже истончающейся, луны, падал снег.

Настойка, которую в меня насильно влили, теряла свою действенность. Медленнее, чем мне бы хотелось, что было плохо, зато быстрее, чем рассчитывал Денерим, что несомненно было хорошо.

Тела своего я не чувствовала, мысли лениво текли в заторможенном сознании, пропуская важные моменты. Но заметить краем глаза как на соседний ящик опустили едва живого дознавателя, который вместе с магической силой терял и жизненную, я умудрилась. Лучше бы, конечно, этого не делала. От вида обмякшего в неприятельских руках тела Ренэка, сделалось дурно. И самое паршивое — виной всему была совсем не настойка.

Дознаватель исчез из поля зрения как только его опустили сбоку, на такую же странную конструкцию, на которой лежала и я, в отличие от Зрячего, который возвышался над нами, замерев между самодельными алтарями, и на его обычно бесстрастном лице светилась предвкушающая, голодная улыбка.

Ночную тишину разорвал напевный голос Лираны. И чем дольше она говорила, острым, тонким ножом вырезая на моих руках кровавые символы, тем меньше я понимала, что происходит. Боли не было, холодная сталь ножа казалось не касалась кожи и горячие ручейки моей крови не сбегали вниз, впитываясь в ткань платья.

Как она и обещала, раздевать меня не стали. Лишь срезали рукава, на чем и остановились. Странное дело, но эта маленькая деталь меня приободрила.

К сожалению ненадолго.

Тонкая, едва различимая нить связала меня с моим ночным кошмаром, становясь все ярче, насыщеннее. И я отчётливо ощутила, как мой дар, моя магия и сила медленно перетекают в ухмыляющегося Зрячего.

И сразу стало ясно, почему Вэлард не смог почувствовать на местах проведения обрядов никакой магии. Её этот вампирюга прозрачный выпивал. Точно так же, как пил сейчас меня.

— Ммм, — тела своего я все так же не чувствовала, но очень старалась пошевелиться. То, что происходило мне совсем не нравилось, о чем я и пыталась сообщить всем собравшимся.

— Очнулась, — недовольная Лирана, склонившись надо мной, и зло прошипела, глядя на кого?то вне поля моего зрения, — ты же обещал, что она будет без сознания.

— Мгм, — язык меня не слушался, иначе она узнала бы, что я думаю и о ее ручном целителе, и о его чудесном изобретении, после которого на языке ощущался отвратительный привкус чего?то гнилого. Да много чего интересного она могла бы узнать.

— Это не имеет значения, она все равно не сможет нам помешать, — невозмутимо отозвался Денерим.

Гневно посопев еще несколько мгновений, Лирана вернулась к прерванному занятию. Тишину вновь наполнил ее голос, а мои руки украсило еще несколько символов. Амулет, который Вэлард настоятельно советовал мне не снимать и который не отобрали эти безалаберные маньяки, нагрелся, под платьем, обжигая кожу, и нить между мной и Зрячим почти потухла, лишь едва заметно светясь в темноте.

— Что?то не так, — хмуро заметила девушка, которой дурная наследственность не позволяла спокойно жить, — поток должен быть шире.

— О чем ты? — в поле моего зрения появилась еще одна маска и холодные пальцы Денерима, коснулись моего лица, поворачивая голову. Он заглядывал мне в глаза, пытаясь там что?то отыскать, пока я старалась справиться с дыханием. Я чувствовала его пальцы. Холодные, влажные, цепкие. И радовалась. Тихо радовалась неприятному ощущению, которое оставило прикосновение целителя, жжению тонких, неглубоких ран, которыми наградила меня Лирана. И тупой, ноющей боли во всем теле, тоже радовалась.

По голым рукам прошелся легкий ветерок, на мгновение мне показалось, что открыли дверь, и только потом я узнала, что на месте моего печального убиения, просто отсутствовала одна из стен.

— Она плохо отдает магию, потребуется больше времени, — глубоко в дерево, рядом с моим плечом, вошел нож, которым меня только что разукрашивали, — жадная дрянь!

— Это странно, — согласился Денерим, не утратив, в прочем, спокойствия, — но ничего не меняет. Жертвоприношение будет совершено.

— Может, стоит расширить поток искусственно? — неуверенно предложила Лирана, вновь взявшись за нож. Поднатужившись, она с трудом выдернула его из самодельного алтаря, — еще пару надрезов и…

— Не стоит. Мы можем не успеть подготовить тело.

Тело протестующе замычало, дернулось, гремя цепью, но наручники вспыхнули насыщенно — красным, и дознаватель обмяк.

На долгие минуты вокруг все затихло. Люди в масках так и стояли молчаливой, неподвижной стеной. Они все с нездоровым любопытством разглядывали лежавших перед ними пленников. Я была уверена, что они получают от всего происходящего какое?то странное, извращенное удовольствие. Сделалось гадко.

Лирана, напряженно вглядывалась в своего полупрозрачного родителя, пока Денерим возился рядом, снимая с дознавателя оковы, обрабатывая полученные ими ссадины. Заботился целитель не о Ренэке, скорее приводил сосуд для Зрячего, в надлежащий вид.

Послышался треск ткани и удивленный возглас:

— Просто поразительно!

— Что там? — не отводя глаз от отца, спросила Лирана.

— Судя по шраму, мы не первые, кто собирается проткнуть его сердце. Два сантиметра ниже, и он бы лежал совсем в другом месте, — в голосе целителя звучало неподдельное восхищение, — удивительное везение.

Если бы могла, то с удовольствием сказала бы ему, что на везение это не похоже. Выжить от ранения, чтобы отдать свое тело безумному призраку? Это больше походило на глобальное невезение. Могла бы, точно сказала бы об этом, и дознаватель непременно согласился бы со мной, но язык все так же меня не слушался и все что я смола из себя выдавить — это неразборчивое мычание. Не имея возможности говорить, я отчаянно хотела общаться.

Зато пальцы начали шевелиться, что не могло не радовать. Ощущая под рукой шероховатую поверхность самодельного алтаря, я испытывала эйфорическое счастье, впрочем, быстро сменившееся паникой. Чудом умудрившись чуть повернуть голову, чтобы иметь возможность видеть, что происходит с дознавателем, на мгновение я забыла как дышать.

На фоне рухнувшей стены, за которой жутковатым пейзажем вздымался темный лес, казавшийся живым и очень недружелюбным, лежал Ренэк. Его голая грудь почти светилась в темноте, всего на несколько тонов отличаясь по цвету от зажатого в руке Денерима кинжала. Это была не сталь, скорее кость. Выбеленная и отполированная до блеска. Ритуальный кинжал. Ну кто бы сомневался?

— Вы… — собственный голос казался мне чужим, а каждое слово острыми иголками поднималось по горлу, с сипом вырываясь из пересохшего рта, — вы же…не собираетесь его…его убивать?

— Вообще?то собираемся, — поделилась не радостными планами Лирана, — он должен умереть, чтобы отец смог занять его тело.

— С ума…сошли, — просипела я едва слышно, ненадолго прикрывая глаза, но тут же открыла их, потому что Лирана дождавшись какого?то сигнала от Зрячего, постановила:

— Пора.

На занесенный нож я смотрела как загипнотизированная, надолго запомнив хищные лунные блики на остро заточенном лезвии. Безумная надежда, что вот, в последнее мгновение все прекратиться, что ничего страшного не произойдет, что нож так и не достигнет цели, заставляла сердце ускорить свой темп, с силой ударяясь о ребра. Задержав дыхание, я ждала.

Нож со свистом рассек воздух, опускаясь на едва вздымающуюся грудь, а я резко выдохнула и зажмурилась, не в силах смотреть на это, но ожидая услышать звук, с которым нож вспорет податливую, теплую плоть, войдет по рукоять в тело и навсегда лишит Ренэка возможности дышать. Что будет потом я даже не думала, продолжавший медленно тянуть из меня силу Зрячий, не оставлял надежды на счастливый исход. Мне была прямая дорога за дознавателем.

Но как же не хотелось умирать.

— Ох!

Пораженный вздох, вместо ожидаемого мною звука, заставил мгновенно открыть глаза. Чтобы встретиться взглядом с моим бешеным спасителем.